Путешествие на край земли

Да, на Камчатке очень красиво. Да, в основном было солнечно, но иногда шел дождь, порой было ветрено и холодно. Да, надо было спать в палатке, и да, обычно это не так же удобно, как дома на диване. Да, мы очень много ходили пешком и да, мы несли на себе рюкзаки. Да, конечно тяжелые. Да, на Камчатке были комары, причем не просто комары, а очень злобные комары и в больших количествах. Нет, мне все равно там понравилось. Нет, я не сумасшедший. Почему? Смотри самое начало. Там было ОЧЕНЬ КРАСИВО.

Я пробовал написать всё по порядку – день первый, день второй, день третий… И понял, что не могу. Событий, которые можно описывать, было не так и много: идём – привал – идём – привал – снова идём… И понятно, что про Камчатку из этого вообще ничего не понятно. Ведь Камчатка – это не события. Точнее, не только события. Камчатка – это Мысли и Ощущения. Так вот именно их я и записал ниже. По крайней мере, хотел записать. Поэтому хронология иногда соблюдается, иногда нет, но на самом деле это совсем не важно.

Воспоминание первое. Аэропорт

Вылетаем двумя партиями. Сначала мы с Борей, на следующий день – Кирилл, Саша и Маша. Наш с Борей полет прошел без неприятностей, если не считать того, что добрую половину из 9 часов перелета нам мешали спать, показывая на весь салон ролики «Ералаша». И еще немного обидно, что места были ну слишком далеко от окна. Даже самого краешка окна не видно с центральных рядов в Ил-96, а Камчатка, говорят, такая красивая сверху при заходе на посадку… Но самое главное прошло на ура - удалось без проблем провезти в самолете баллоны с газом, который будет так нужен в походе. Камчатский аэропорт Елизово недавно отремонтирован и смотрится вполне современно, хоть и небольшой, однако главным его достоинством является отнюдь не ремонт, а вулканы, величественно возвышающиеся прямо над взлетным полем. Сразу понятно – она, Камчатка! Рейсов сюда совершается немного, штук пять в день. Как говорится, редкая птица…

Воспоминание второе. Камчатсельхозстрой

По сведениям таксистов около аэровокзала самое дешевое место для ночлега в Елизово стоит около 90 рублей с человека. Называется это благословенное место общежитием Камчатсельхозстроя, и именно туда мы и направляемся. Реальность оказалась выше всяких грез, даже грез таксистов – с нас взяли всего по 65 рублей за ночь, поселив в комнату с 6 кроватями, в которой, впрочем, кроме нас никого не было. Обстановка вполне общажная, т.е. довольно страшненькая, однако сервис на высоте. Нам выделили электрический чайник, плитку с кастрюлей, а утром даже пришли и разбудили в то время, когда мы попросили. На окне цветы в горшочке. В общем, соотношение цена-качество вполне достойное. Душ и туалет, естественно, на этаже. За душ сказать ничего не могу, туда мы идти не рискнули, а вот мужской туалет выглядел весьма удручающе. Такого ужаса я ещё нигде не встречал. На обратном пути мы с Кириллом даже специально провели там экскурсию для Маши, когда внутри никого не было. Родилась даже гипотеза, что это именно та «учебная цель на Камчатке», куда всё время направляют баллистические ракеты во время учений ракетно-космических войск, потому как чем-либо иным царящую в туалете разруху объяснить крайне сложно.

Вторым неприятным моментом, которое несколько отличало Камчатсельхозстрой от фешенебельного отеля, было подселение. С этой проблемой мы с Борей столкнулись уже в наш последний заезд в общежитие, перед вылетом в Москву. Товарищ, которым нас «уплотнили», сразу после того как представился Колей, спросил «Мужики, водку пьёте?» Мы, как-то так сложилось, не пили, но он постарался за всех троих - глушил всю ночь, утром сходил за добавкой. Если вначале пятидесятилетний «Коля» с помощью преимущественно непечатной лексики пытался описать нам красоты природы под Магаданом, где ему довелось работать, то часам к двенадцати ночи интерес к нам как к собеседникам был утрачен (тем более что мы отчаянно старались уснуть), и мужик начал разговаривать с подушкой, звонить в секс-по-телефону с помощью пакета сока, причём нашего с Борей, и вообще буянить. Он вскакивал с кровати, включал свет, ходил по комнате, требовал от нас признать подушку живой и тоже немного с ней поговорить. В общем, «белый-белый, савсем гарячий».

Воспоминание третье. Паратунка

Времени до прилета ребят был целый день, так что мы с Борей побросали рюкзаки в общаге и отправились купаться в Паратунку. Паратунка – местность недалеко от Елизово с кучей санаториев и баз отдыха, возникших около термальных источников. Куда именно нам податься мы точно не знали, поэтому пошли в первое подсказанное нам учреждение – Центральный бассейн. Как впоследствии выяснилось, это не самое шикарное место для купания, но зато достаточно бюджетное. Говорят, что лучше купаться на базах «Лесная» или «Солнечная», а еще есть некая «Лагуна», самое дорогое купальное заведение с водными горками и прочими водяными игрушками, только вода там обычная хлорированная, а не из источников.

Воспоминание третье. Команда в сборе

Ребята должны были прилететь в десять с чем-то. Мы встали пораньше, перепаковали рюкзаки, по дороге зашли в присмотренную накануне булочную и закупили в поход хлеба. Также обнаружился и был немедленно куплен отсутствовавший на московских прилавках Zuko – порошок, в который только добавь воды и такое начнется… напиток в общем. В сущности, большая дрянь, но, как ни странно, при жаре гораздо лучше утоляет жажду, чем простая пресная вода².

Самолет ребят задержали примерно на два часа, так что у нас была прекрасная возможность еще раз полюбоваться местным аэропортом, которой мы и воспользовались. Расположились в скверике рядом с аэровокзалом, откуда отлично видно и взлетное поле, и вулканы. Я оббежал окрестные киоски и изучил ассортимент местных сувениров, однако ничего особо примечательного не обнаружил. Зато нашелся ларек, где продавался изумительно вкусный квас. Вообще надо сказать, что по концентрации точек продажи кваса на душу населения Камчатка даст фору любому из ранее виденных мною мест. Меня, как любителя этого старинного русского напитка, такая ситуация не могла не порадовать¹. Пользуясь паузой, достаю из рюкзака недавно подаренную мне губную гармошку и прихваченную с собой копию самоучителя игры на этом дивном инструменте в надежде стать виртуозом-губногармонистом (Или как они называются? Гармоногубы?). Однако после изучения введения и прочтения пары глав о строении губной гармошки выясняется, что для дальнейших занятий мне надо будет сидеть перед зеркалом, что в походных условиях совершенно нереально. Поэтому умный самоучитель откладывается в сторону, и я начинаю просто импровизировать как получится. А листы самоучителя впоследствии отлично сушили вымокшие насквозь походные ботинки, что позволило им несколько сгладить приключившийся конфуз и оказаться-таки полезными обществу.

Наконец нужный рейс приземлился. Я достаю заготовленную заранее сушеную камбалу, исполняю ребятам торжественный гимн на губной гармошке, и мы все вместе грузимся в микроавтобус. До самого вечера едем на север, в поселок Козыревск, откуда дальше будем добираться уже вездеходом. В дороге запомнились растущие вдоль дороги красивейшие … тигровые лилии, совсем как у бабушки в саду. Перед самым Козыревском паромная переправа через реку Камчатка, от которой, собственно, и пошло название полуострова (а сама река, как я понял, была названа по имени казака-первопроходимца, которого звали Камчатой)³. Пока ждали погрузки-разгрузки на паром, познакомились с местными комарами. Еле унесли ноги с торжественной трапезы по поводу этого знакомства, на которую собрались, кажется, все комары округи.

Воспоминание четвертое. Чудо-машина ГАЗ-66

Козыревск смотрим лишь краем глаза – сравнительно небольшой (но значительный по камчатским меркам) поселок, дома в основном частные одноэтажные плюс несколько небоскребов в виде деревянных двух-трехэтажек с квартирами. Здесь даже аэропорт есть, в который в советские времена прилетали какие-то кукурузники и прочие пепелацы. Переговоры с водителем вездехода недолгие – цену не сбавляет и вообще всячески показывает, что тащиться на Апохончич (нужная нам станция вулканологов) ему совсем не хочется. Мол, дорога ужасная, в прошлом году ездил, машину покалечил и сам еле ноги унес, а деньги ваши мне в этой глуши так и вообще не сильно-то нужны, так что давайте много. Так что соглашаемся на его тариф и отправляемся к речке на окраину поселка ночевать. Около речки выясняется, что на переправе были еще не все комары округи – на самом деле их гораздо больше. Саша отмечает День Рыбака² торжественным забрасыванием удочки в реку, однако рыбы не поддержали праздничный почин и ловиться не стали. Ложимся спать. В Москве три часа дня, в Петропавловске-Камчатском полночь. Всем забавно, что на этот раз мы находимся как раз там, где полночь.

Утром встаем спозаранку, в 5.30, чтоб пораньше выехать и быть на месте. Ранний подъем не доставляет особых проблем, поскольку из-за разницы во времени все перепуталось, и любое время пробуждения одинаково неудобно. Едва успели сложиться, приехал наш водитель на ГАЗ-66, и мы отправились. В том, что ГАЗ-66 отличная машина, убеждаемся сразу – внутри всё оборудовано для пассажиров: мягкие сидения, на окнах шторки висят, магнитола вмонтирована. Но то, что ГАЗ-66 на самом деле не просто машина со шторками, а самый настоящий вездеход, выясняем, как только проезжаем поселок Ключи: дальнейший путь лежит прямо по руслу реки, а затем по таким буеракам, что мне все время казалось, что машина вот-вот перевернется. Однако же она ехала все дальше и дальше и дальше, и в конце концов доставила нас на сейсмологическую станцию «Апахончич». Станция эта представляет собой довольно просторную избушку с парой хозяйственных сооружений, в тот момент пустую. Внутри довольно чисто, особенно учитывая, что вряд ли там есть штатная уборщица. На стене привешен самодельный плакат на тему «Как обрести счастье в жизни». Из всех правил, преимущественно не слишком остроумных, запомнилось только одно, приписанное в самом низу и позже остальных – «Не играй мизер без семерок!». Во всем остальном, видимо, не видать мне счастья как своих ушей – плохо правила запомнил.

Воспоминание пятое. Начало пути

На Апахончиче соображаем небольшой перекус, обливаемся репеллентами от комаров, заполняющих собой весь воздух, немного перекладываем вещички и выходим в путь. Сразу приходится переправляться вброд через быструю и сильно мутную речку, далее без особенных препятствий. Тем не менее, идти тяжело – я себя неважно чувствую и еле поспеваю за остальными. Впереди всех бодро, словно на батарейках, вышагивает Кирилл. Жарко, небо синее, хотя и не без облаков, одно из которых, к сожалению, скрывает Ключевскую сопку, дождя вроде не ожидается. Местность вокруг не особо живописная и напоминает отвалы какого-нибудь промышленного карьера: черный вулканический пепел, полное отсутствие какой бы то ни было растительности, включая траву, и разбросанные тут и там шлаки. Тем экстравагантнее выглядят изредка попадающиеся цветы, растущие прямо из пепла. Впрочем, горы, виднеющиеся на некотором отдалении, выглядят вполне привлекательно и манят к себе.

За каждым из нас летит небольшая тучка комаров, которые не дают особенно останавливаться и отдыхать. Также неудобно идти сильно близко друг к другу, поскольку тогда тучки объединяются в огромную тучищу, и становится совсем невыносимо. Из-за комаров, несмотря на жару, во что-либо летнее переодеться совершенно невозможно (и так будет, с некоторыми передышками, практически до конца путешествия). Репелленты, к счастью, действуют. Однако противный писк, кажется, проникает в меня уже не через уши, а через каждую мельчайшую пору на коже, и избавить от него нет никакой возможности. Пытаясь скрыться от комаров, мы постепенно забираем все выше и выше, забираясь на Ключевскую сопку, хотя изначально планировали просто обойти ее по низине⁴. Однако наши надежды не оправдались. Наконец, на каком-то уже достаточно высоком месте, мы теряем надежду уйти так высоко, где комаров нет, и разбиваем лагерь. Я, не дожидаясь ужина, скрываюсь в палатке, чтобы переспать свое плохое самочувствие, а заодно укрыться от летающих вампиров, а ребята оприходуют первую из четырех имеющихся в запасе банок тушенки, добавив ее в гречневую кашу.

Воспоминание шестое. Комары

Комаров на Камчатке не много, а ОЧЕНЬ много. Такого количества летающих вампиров я не видел ещё ни в одном из мест, в которых бывал, а бывал я уже всё-таки много где. Комары на Камчатке отмечены особенной приспособляемостью и обитают во всех местах, где, казалось бы, любой уважающий себя комар обитать не может. Каких только комаров мы не видели в нашем путешествии! Мы видели комаров, которые обитают на равнине, и комаров-горцев, летающих на высоте 3000 метров над уровнем моря; комаров, живущих на вулканическом пепле; комаров, живущих на снегу и на льду; комаров, обитающих в местах, где, казалось бы, и есть-то некого (только мы на свою беду случайно зашли); комаров, спокойно сидящих на палатке при порывах штормового ветра до 25 метров в секунду, комаров, обладающих мощным коллективным разумом и потрясающим чутьем на человека… Только вот комаров-вегитарианцев почему-то не встречали.

В процессе похода из нашей группы чётко выделились партия «химиков», в которую входили Саша и Кирилл, и партия «физиков», включавшая меня и Борю. «Химики» защищались от комаров исключительно с помощью химических средств, т.е. репеллентов, щедро разбрызгивая их на все открытые участки тела. «Физики» репеллентами тоже не брезговали, но основным средством защиты всё же служили накомарники (такие большие широкие шляпы с сеткой, как у пчеловодов), которые вкупе с рубашкой и джинсами практически не оставляли для комаров посадочной площадки. Маша была перебежчиком и периодически примыкала то к одной, то к другой партии.

Самым комариным местом был перевал Толуд. Там одним ударом руки можно было убить у себя на джинсах 10-15 вампиров, но это ещё не самое страшное. Самое страшное, что когда я поднимал руку после удара, на том же самом месте уже сидело такое же количество новых и не менее голодных кровопийц. Когда, наконец-то, мы спрятались от них в палатке, и, перебив всех вампиров, успевших просочиться вовнутрь, пытались заснуть, воздух вокруг просто гудел от того количества комаров, которые летали вокруг тента, а их случайные столкновения с тентом по звукам создавали вполне реалистичное ощущение того, что идёт дождь. К счастью, бывали места и менее комариные.

Воспоминание седьмое. Первое утро в горах

Утро второго дня пути долго будет в моей памяти. Встали по привычке рано, в шестом часу утра. Рассвет, на голубом-голубом небе ни одного облачка, мы в окружении заснеженных вершин, большая часть которых вчера была скрыта тучками. Красота неописуемая! Тепло, и даже комаров первые минут двадцать почти не было (потом поналетели, сволочи!). Мы с Кириллом увлеченно фотографируем все окружающее, по очереди прилаживая фотоаппарат на мой штатив. Саша готовит рисовую кашу, которая его стараниями получилась изумительно вкусной. Маша делает вид, что помогает Саше, Боря тоже что-то делает, кажется вещи собирает. И вокруг кроме нас – ну никого. Тихо-тихо. Любопытно, что за ночь «отключили воду»: из двух ручьев, около которых мы поставили палатки, один за ночь совсем пересох, а второй значительно обмелел. Дело в том, что все эти ручейки и речушки образуются из тающих снежников на вершинах гор. Ночью, когда температура опускается, снежники таять перестают, и вода «отключается» примерно до полудня.

Воспоминание восьмое. Прогулки к подножию вулкана

На второй день идти по маршруту оказалось попроще, видимо, приноровились. Поначалу шли гораздо быстрее, чем в предыдущий день. К комарам то ли привыкли, то ли из-за легкого ветерка их действительно стало немного поменьше. Виды вокруг потрясающие, простор, видно далеко-далеко, и горы со всех сторон. Наш бодрый марш продолжается до тех пор, пока мы не уткнулись в достаточно глубокий каньон/овраг⁵, вырытый одной из рек, стекающих с Ключевской сопки. Хуже всего было то, что за этим оврагом виднелся ещё такой же, причём не один. Посоветовавшись, решили обходить овраги по верху и начали подъём. Мы поднимались всё выше и выше по Ключевской, и, казалось, вот-вот должны были достичь места, где овраг будет удобно перейти, однако именно в этом месте оказывалось, что перебраться на другую сторону нельзя, а склоны ещё круче, чем в той точке, откуда мы ушли. Так мы зашли довольно высоко и оказались в месте, где переправа на другую сторону стала вообще нереальной. В связи с этим вернулись почти в самый низ, к более-менее приемлемому склону, и разбили лагерь, рассчитывая на следующий день как следует побегать вверх-вниз по оврагам. Возвращаться назад, после того как так долго карабкались с рюкзаками вверх, было, конечно, обидно, однако в итоге всё недовольство как рукой сняло: Саша открыл примерный план прохождения нашего маршрута, подготовленный для туристических групп, и в этом плане на второй день похода значились «акклиматизационные прогулки к подножию вулкана». Так что всё у нас вышло точно по плану, правда с рюкзаками. Вечером доиграли в преферанс, начатый в машине по дороге в Козыревск. Кто выиграл, уже не помню, но явно не в накладе остались комары, роившиеся вокруг играющих. Впрочем, довольно быстро мы надели накомарники и применили средства химзащиты, испортив кровопийцам ужин.

Воспоминание девятое. Наши игры

Как это водится в походе, много играли в разные игры. Данетки и разгадывание разных запутанных ситуаций, контакт, преферанс и даже шахматы. Преферанс поначалу был главной игрой в случае непогоды, а потом плавно распространился и на те моменты, когда погода была вполне сносной (т.е. без дождя), но делать было особенно нечего. Из нас всех играть не умел только Кирилл, но он быстро потребовал его научить, когда все остальные пару раз сыграли вчетвером, оставив его скучать в одиночестве. Наиболее запомнилась партия, которую мы разыгрывали на станции Ленинградская, уже в конце пути, вечером перед отъездом «в цивилизацию», если так можно назвать посёлок Козыревск³. Эту пулю мы расписывали на крыше гаража, в котором когда-то во время предполётных испытаний стоял советский луноход, попутно любовались шикарным видом на вулкан Толбачик и грелись в лучах закатного солнца. В пути прямо на ходу обычно играли в контакт, задавая друг другу всё более и более оригинальные вопросы. Положил этому начало Боря, однако вскоре уже и все остальные могли без труда угадать, а то и спросить что-нибудь вроде «Нота, начинающаяся на «чу» (чудо), «Муж быстроногой и грациозной на «чу» (чулан) или «Альтернатива пропалу» (пан, в том смысле что «Пан или пропал»). Но самой потрясающей игрой были шахматы… в уме. Этим занятием развлекались Саша с Борей, образовав Походный Клуб Трёх Ферзей. Это я их так прозвал за то, что в первую игру у них было три ферзя – один у Бори и два у Саши. Всем особо запомнился момент, когда Саша, выдавая нам с Машей фольгу (нужна была чтоб упаковать кусочки лавы) и одновременно рубясь в шахматы с Борей, на мой вопрос «А ещё есть?» (который был про фольгу, естественно), изумлённо ответил «Куда уж ещё? У меня их и так уже два!» (имея в виду ферзей). Также красиво было, когда игра прерывалась на долгое время, а потом вдруг Саша, пришедший к месту привала после длительного перехода, вдруг слышал от Бори: «Ну так я ферзём на D5 пошёл…» В общем, остальные участники похода, хоть и не принимали непосредственного участия в шахматных баталиях, тоже получали определённое удовольствие от игры.

Воспоминание десятое. Ветерок

Было это на третий день пути. С утра дежурили мы с Машей. Благополучно сожгли на горелке кашу, разбудили остальных, и наша команда, собравшись, тронулась в путь. Сразу нырнули в каньон, который накануне безуспешно пытались обойти, и некоторое время передвигались по нему вдоль речки на дне. Потом перебрались из этого оврага в соседний, затем выбрались из него, спустились в новый, затем ещё в один, и такое лазанье вверх и вниз по достаточно крутым склонам и снежникам продолжалось практически весь день. Под вечер, естественно, все утомились, однако подходящего места для стоянки рядом не было. Где-то впереди на карте был обозначен CAMP4, т.е. место, где кто-то до нас уже ночевал. Судя по показаниям GPS до него было не так и далеко, но путь лежал через довольно мрачную безводную долину, при безжизненном виде которой так и просилось на язык «Долина смерти». Сделав решительное усилие, мы всё же пересекли долину и залезли на бугор, которым она заканчивалась, но, как оказалось, CAMP4 был ещё дальше. Продолжать движение уже совсем не хотелось, а долина за бугром, где предположительно находился CAMP4, была очень похожа на предыдущую. В связи с этим, несмотря на отсутствие воды, лагерь поставили прямо на бугре. Вид оттуда открывался впечатляющий, а когда Саша ещё и добавил к нему звуковое сопровождение в виде случайно записанной перед походом на мобильный телефон песни ДДТ «Метель августа», сдержать восхищение не было уже совсем никакой возможности. Песню эту, кстати, мы потом ещё часто и с удовольствием слушали. Она же была первой мелодией, которую я включил по возвращении домой. Но тогда, на холме, в самый первый раз, она особенно запомнилась, и именно там, на вершине перевала я представляю себя, когда её слышу здесь, в Москве.

Ужин готовил уже я один, пока мне не пришёл на подмогу Боря (спасибо!). В итоге получилось довольно-таки сносное картофельное пюре (из порошка, естественно) с соевым мясом. Маша в это время в палатке Саши и Кирилла проходила экзекуцию под названием «Удаление мозоли на ноге». В результате хирургического вмешательства на ноге вместо маленькой, ещё не до конца оформившейся мозольки образовалась тщательно расковырянная рана, а вся нога была залита зелёнкой. Той же самой зелёнкой чуть ли не по локоть были залиты и Сашкины руки.

Вскоре после установки палаток на горизонте поднялась луна, осветившая лежащие внизу просторы своим загадочным светом, стоял абсолютный штиль, и было так восхитительно тихо и спокойно… Однако же ночью всё резко поменялось. Ветер был такой силы, что колышки палатки вырывались из земли; дуги, на которых палатка держится, выгибались так, как раньше с ними никогда не случалось; а на меня, лежащего на втором от края палатки месте, укладывало боковую стенку тента. Ночью несколько раз выползал из палатки, чтоб укрепить её камнями, но и их через некоторое время расшатывало. Когда потом, уже позже и в другом месте, я осматривал палатку на предмет повреждений, оказалось, что удерживавшие её дуги, ранее бывшие прямыми, стали чем-то напоминать штопор, а тент от сильного ветра порвался вдоль молнии на входе (к счастью, не до конца)⁶ .

Несмотря на порывы метров до 25 в секунду, нас никуда не унесло. Самые весёлые моменты случились уже под утро. Сначала я пошёл к Саше и Кириллу обсуждать ситуацию, и едва успел приоткрыть тент, как из тамбура их палатки ветром вынесло наши маршрутные карты. Карты уже готовы были улететь в бескрайние дали и оставить нас одних, но я каким-то образом всё же сумел им помешать. До сих пор не понимаю, как у меня хватило частей тела, чтоб прижать все эти карты к земле, но всё-таки как-то хватило. Еще более острую радость мы испытали тогда, когда Кирилл обнаружил, что от пыльного ветра в нашу газовую горелку набился песок, и она вышла из строя⁷. Остаться без горячей еды в самом начале маршрута, примерно в трёх днях пути от людей как-то не входило в наши планы. К счастью, горелку удалось быстро починить, и вскоре мы пили шикарный в такую погоду горячий чай. За водой для чая Кирилл с Сашей специально спускались с канистрой в долину, ту самую «мёртвую». Поскольку выбор источников там не особо впечатляющий, «минералка» получилась несколько мутной, и перед кипячением мы тщательно цедили её через Сашину футболку, пытаясь избавиться от песка⁸.

Уже настал день, но ветер всё не стихал. Как выяснилось, на нём почти можно было лежать, откинувшись назад: сила ветра была такой, что человек не падал. Мы решили сниматься с места и уходить. Сложить палатки и упаковать рюкзаки в таких условиях было делом не самым лёгким, но мы как-то справились, спустились в очередную долину, где дуло уже не так сильно, и направились дальше.

Воспоминание одиннадцатое. Озеро Ы

Долина, в которую мы вышли, была прекрасна, особенно после всего, что творилось наверху: здесь были зелёная-зелёная трава, цветы, ручейки с чистой водой… Вокруг возвышаются горы, наверху укрытые снегом. После нескольких дней пути по вулканическому пеплу, на котором почти ничего не растёт, после непрерывного карабканья вверх-вниз по оврагам, после двух совершенно безжизненных «долин смерти», окружающий пейзаж казался просто раем на земле. Двигались быстро, т.к. местность была ровная, и вскоре вышли к Безымянному перевалу. Сразу наверх лезть не стали, свернув к удивительной красоты озеру, которое было неподалёку. Оно было зажато среди живописных горных склонов, в некоторых местах покрытых ещё не растаявшим льдом. На одном из берегов не до конца растопленный солнцем снег вырисовывал чёткую букву Ы, которая и дала название дотоле безымянному озеру. Вода в озере Ы была чистой, с растаявших ледников, но, разумеется, достаточно холодной. Тем не менее, мы с Борей не могли не искупаться в этом чудесном месте, хотя остальные и посматривали на наше купание с некоторым недоумением. Уходить совсем не хотелось, и привал получился довольно долгим, с отдыхом, играми и горячей едой. Это был единственный день за весь поход, когда мы в дороге готовили себе горячий обед. Обычно же всё ограничивалось простым перекусом.

Воспоминание двенадцатое. Долина сусликов

Как следует передохнув около озера, мы взошли на перевал, оставили там наверху коллективно придуманную записку полубредового (или совсем бредового?) содержания, помянув в ней День взятия Бастилии, поскольку дело было как раз 14 июля, и вышли в совершенно новый район, который раньше из-за гор не видели. Самой первой находкой в этом месте были свежие и отчётливые следы медведя на песке, однако самого медведя мы так и не встретили. Вообще, может нет их совсем, медведей этих? В каждом отчёте про Камчатку, который мы читали, было упоминание про медведей, каждый встречный камчадал говорил нам про медведей, по радио в Елизово передавали новости про медведей, встреченные нами походники говорили, что буквально вот там за поворотом есть медведь, и даже следы медведей были. Только вот самих медведей – ну не было! Все три недели. Так что, думаю, сказки всё это. Зато суслики были. Самые разные – большие, маленькие, средние. Назывались они все как-то по местному, тарбаганы^{4   9}   какие-то, евражки^{5   10}   , а всё одно суслики¹¹. В новой долине их было полным-полно, с одного места можно было наблюдать до пяти штук, однако подойти близко почти не удавалось – они быстро прятались в свои норы под лавовыми холмиками и вылезали где-то в другом месте.

Кроме сусликов в долине нам встретились и первые люди на маршруте – боевой женский коллектив, состоящий из школьной учительницы, её юной дочки и двух учениц. Походницы были из Петропавловска-Камчатского и ушли в экспедицию на какой-то неимоверно длинный срок, чуть ли не больше месяца. Впрочем, в учительнице без труда угадывался испытанный следопыт и знаток камчатской природы, так что, думаю, путешествовали они вполне благополучно. Единственное, что осталось неясным – нашли ли они нашу записку на перевале, и если нашли, то что теперь думают об этих сумасшедших.

Пообщавшись с дружественной группой, направились дальше. Прошли живописную гору под названием Поленница, которая будто сложена из каменных «полешек» (базальтовые столбы) и невдалеке от неё разбили лагерь. Местность вокруг необычная, и в чём-то даже немного зловещая. Вечерний вид лавовых курганов, возвышающихся тут и там посреди изрезанного оврагами и покрытого полувысохшей травой поля, лично у меня порой рождал живую ассоциацию то ли с картиной Васнецова «Поле битвы», то ли с дорогой в Мордор из «Властелина Колец».

Воспоминание тринадцатое. Просто хороший день с Кратером Юпитера, водопадом и чечевицей

Проснувшись в долине сусликов на следующее утро мы обнаружили, что погода на Камчатке всё-таки не всегда солнечная – за ночь сгустились тучки, и вскоре после нашего выхода из лагеря заморосил дождь. Некоторое время шли не то в тумане, не то в низко летящем облаке, что не имело практически никакой разницы – и там и там ничего не видно. Чуть не потеряли Машу, которая приотстала переодеться в непромокаемое снаряжение. Спасибо Кириллу и GPS-у, все нашлись. Благодаря им же вскоре нашёлся и первый кратер на нашем пути – кратер Юпитера (впрочем, был ещё один раньше, но к тому мы близко не подходили). В нём уже всё давно погасло и потухло, да и сам он не то чтобы очень большой, а потому просто не верится, что это именно из него наплевало все камни, разбросанные на большом расстоянии вокруг. Тем не менее вид настоящего кратера, разверзшегося прямо на поверхности земли, впечатляет и заставляет вспомнить о могуществе сил природы. Маша сильно заинтересовалась, почему землю прорвало именно здесь, в этом самом месте. В ответ Боря очень к месту рассказал армейский анекдот с общим смыслом, что мол должно же было где-нибудь прорвать, так почему не здесь. Пока лазили по кратеру и вокруг, заметили палатку и вторых людей, которые в некотором отдалении от нас занимались практически тем же самым. Впрочем, вскоре мы увидели их поближе.

Вскоре после осмотра кратера взобрались на Толбачинский перевал, который был несколько круче Безымянного, и попали в чудесную долину, зажатую между горой Овальная Зимина и Толбачиком. Было такое ощущение, будто мы пришли в весну – погода немного улучшилась, разбросанные тут и там зловещие куски лавы остались позади, пейзаж украсился зелёной травой и цветами. Впрочем, преобладающим цветом во всём этом великолепии был чистый белый цвет ещё не растаявшего снега (встречавшийся до того снег был преимущественно грязный, занесённый сверху вулканическим пеплом и песком). По дороге то и дело попадались звонкие прозрачные ручейки с холодной водой, из которых мы с наслаждением пили. Кое-где эти ручьи падали со склонов вниз небольшими красивыми водопадиками, а через некоторое время мы набрели и на пару самых что ни на есть настоящих мощных водопадов, окруженных всё теми же цветами и снегами. Бросив вещи рядом с одним из них, мы направились на экскурсию. Даже не буду пытаться описать, какие виды нам на ней открылись, настолько не хватает слов. Отфотографировались все вволю, но когда ребята вдруг решили лезть на самый верх, на плато, откуда падала вода, я уже пожалел, что со мной был фотоаппарат. Склон постепенно становился всё круче и круче, а моя сумка с камерой и тремя объективами к ней всё неудобнее и неудобнее. Я приотстал ото всех, а в какой-то момент и вовсе застрял, опасаясь и лезть вверх, и спускаться вниз. Честно скажу, таких острых ощущений я довольно давно не испытывал. К счастью, закончилось всё вполне благополучно – Саша, который уже взобрался на плато, спустился и помог мне с фотоаппаратом, а без мешающегося груза мои скалолазные таланты уже развернулись в полную силу, и я довольно быстро присоединился ко всем остальным. Наверху оказалось так красиво (хотя кто бы сомневался?), что все усилия по подъёму с лихвой окупились. Спускались мы уже в другом, более пригодном для этого месте. Затем прошли ещё чуток и разбили лагерь. Вечером первый раз в жизни ел чечевицу. Может, раньше тоже когда-нибудь ел, случайно, но в этот день – впервые ел осознанно, понимая, что вот это вот чечевица и есть. Оказалось вкусно.

Воспоминание четырнадцатое. Шведы

На следующее утро был дождь и естественным образом вытекающий из него преферанс. Играли все, кроме Кирилла, который не умел, а потому скучал один в соседней палатке (впрочем, через пару дней мы и его научили, так что впоследствии он лихо рубился, посыпая нас преферансными терминами и поговорками). Мне везло в карты как никогда, и я даже начал переживать, повезёт ли мне в любви раньше, чем на пенсии. Второй выигравшей в тот день была, кажется, Маша. Когда дождик уже стих, а мы доигрывали и собирались выходить, в лагерь кто-то вторгся. Оказалось, что нас нагнали шведы, те самые «вторые люди», которых мы видели накануне. Следует заметить, что «шведы» они были не вполне настоящие. Настоящим из них был только глава семейства, Юнас, которого мы уже видели в Козыревске – тогда он спрашивал, не могут ли они подсесть к нам в вездеход для заброски в горы (потом у них что-то переигралось). Жена Катя у него была русская, из тех, которые легко коня на скаку останавливают и в горящую избу раз по пять за день входят, а сыночек Коля, усыновлённый двухлетний крепыш, тоже вполне себе русский пацанёнок. Впрочем, жили они всё же в Швеции, в Упсале, и на Камчатку приехали исполнить мечту Юнаса посмотреть этот край. До сих пор восхищаюсь их мужеством и стойкостью – в таком составе в пешем походе не очень-то легко. Поскольку у нас как раз намечался обед, мы быстренько пригласили гостей к столу, сидя около которого и выспросили всё изложенное выше, а также много ещё чего другого интересного. Ребята выехали из «цивилизации» на пару дней позже нас и ехали не до Апахончича, а к горе Копыто. Так их маршрут получился немного короче, и Ключевской на нём было поменьше, но в красотах природы тот маршрут ничем не уступал нашему. Это их палатку мы видели с Кратера Юпитера, а в эту ночь они ночевали буквально метрах в пятистах от нас.

После обеда шведы вышли вперёд, а нам предстояло ещё собраться и упаковать вещи. Когда всё это было закончено, мы тронулись в путь. Через некоторое время нашли оброненный Колей резиновый сапог, а вскоре возвратили эту обувку сильно обрадовавшимся хозяевам, которых догнали около переправы через реку. Речка была не сильно страшная, но широкая. Шведы, оборудованные резиновыми чудо-галошами, перешли её вброд. Мы же накидали камней в одном из относительно узких мест и перешли на другой берег по ним. Чтобы как-то компенсировать потерянное утром время, шли допоздна. Ходьба осложнялась моим не вполне хорошим самочувствием, обилием комаров (это было уже вспоминавшееся ранее самое комариное место похода), а также невозможностью эту самую ходьбу прекратить, т.к. хорошие места с водой закончились. Наконец, нашли где-то место средней паршивости, расставили палатки и быстро спрятались внутри от враждебной нам кровососущей авиации.

Воспоминание пятнадцатое. Переправа

Следующий день вновь «порадовал» нас дождиком и, соответственно, утренним преферансом. Днём, когда дождь перестал, мы успели собрать лагерь и сделать пару шагов, как вдруг небесный кран открылся снова, и дальнейший путь проходил исключительно в мокрых условиях. От дождя ли или сама по себе первая встреченная речка сильно разлилась, так что перейти её представлялось крайне проблематичным. Пройдя километр-полтора вдоль берега и не найдя ни одного путного места для переправы, мы организовали брод в непутном, которое было немного лучше, чем все остальные. Вода доходила почти до пояса, течение сковывало движения и почти сбивало с ног, вода была приятной леденящей температуры, но мы как-то друг за другом переползли на противоположный берег. Самое страшное было даже не идти самому, а смотреть, как переходят другие. Конечно, мы пытались друг друга страховать, но, откровенно говоря, если бы кто-нибудь оступился, его спасение зависело бы целиком от него самого (а может, и от него бы не сильно зависело…). Особенно переживал я за Машеньку, которая с трудом преодолела течение посередине, а также за Сашу, который пересекал реку первым и в одном месте чуть не грохнулся в воду - по крайней мере так казалось со стороны¹².

После переправы путь наш был уже проще, хотя назвать его совсем лёгким и приятным тоже нельзя. От дождя и переправы на нас уже намокло и всё промокаемое, и всё то, что при покупке считалось непромокаемым. Местность окончательно превратилась в пустыню из вулканического пепла и лавы и стала напоминать скорее гигантскую свалку, отвалы какой-нибудь шахты, чем что-нибудь естественно-природное и потому красивое. Мы хоть и не круто, но всё же поднимались вверх – на завтра был назначен подъём на Толбачик. К вечеру мы забрались выше уровня облаков (которые в тот день висели очень низко), и даже увидели немного солнышка, но как следует высохнуть всё равно не успели. Лагерем встали прямо на вулканическом пепле, сварили что-то вкусное (что именно, не помню, но в тех условиях вкусной была любая горячая еда), и немного подсушили вещи – частично на горелке, частично на солнце, частично запихнув какие-нибудь мокрые и противные джинсы к себе в спальник на ночь.

Воспоминание шестнадцатое. Толбачик

Какая погода ожидала нас на верху Толбачика, не знал никто. Проснулись мы в облаках, т.е. в тумане, и наш путь на вершину терялся в них же. На подъём взяли с собой все тёплые вещи, которые можно было условно назвать сухими, немного перекуса, и палки. Палатки, рюкзаки и всё снаряжение бросили внизу. Туман скрывал нас почти всю дорогу, но был не слишком густой и всё-таки позволял видеть, куда идем. Путь наверх был не слишком коротким, но без рюкзаков показался относительно лёгким и необременительным. Впереди заметили «третьих людей», как впоследствии выяснилось, французов. Они также шли на вершину и утром, когда мы ещё собирались в путь, прошли в виду нашего лагеря. Теперь же мы их нагоняли. Почти у самой вершины я наткнулся на россыпи красивых кристалликов, собирание которых существенно снизило мою скорость передвижения. Снова ускориться удалось только тогда, когда минералами были набиты уже все карманы, и девать их больше было некуда. Как впоследствии пояснил гид французов, вулканолог, найденные мной кристаллы были стеклом, образовавшимся в кратере и выпавшим на поверхность горы.

Места наверху было не очень много, так что стоянка у нас с французами получилась совместной. Бедолаги совсем выдохлись, вода у них закончилась, а еду они и вовсе с собой не брали. Пришлось их подкормить из наших запасов, а они в знак благодарности дали хлебнуть изумительно вкусного кофе из термоса. Французы, как и все впоследствии встреченные нами в этом районе группы, не были путешественниками в исходном понимании этого слова. Они передвигались на машинах-вездеходах (благо к базе Ленинградской вело некое подобие дороги) и совершали небольшие пешие прогулки без рюкзаков.

Мы сидели прямо над облаками – вид примерно как из иллюминатора в самолёте, только гораздо лучше, ведь здесь он дополнялся свежим воздухом, дуновением ветерка в лицо, согревающим солнышком и ощущением свежести. А также, что немаловажно, отсутствием гула самолётных двигателей. Кратер вулкана оказался просто огромный – километра полтора-два в диаметре. С его довольно крутых боковых стен высокими водопадами низвергалась вода от тающего снега, а примерно раз в пять минут с грохотом устремлялись камнепады. Звуки многократно усиливались эхом. Посидев на тонкой стенке между краем кратера и склоном горы уже не помню какое время, от наслаждения показавшееся целой вечностью, мы двинулись дальше вверх. К Острому Толбачику надо было идти налево и крайне желательно со специальным альпинистским снаряжением, а к Плоскому – направо, и можно просто ногами, поэтому мы выбрали второй вариант¹³. Плоский Толбачик на самом деле не вершина, а большое плато. Здесь мы были уже совсем одни, т.к. французы повернули обратно. На поверхности плато обнаружился подтаявший, но достаточно глубокий снег, в который при передвижении можно было легко провалиться сантиметров на 70-80. Вид с плато открывался ещё более впечатляющий, чем от кратера – обзор был лучше и простора больше. Вдалеке сквозь облака прорывается верхушка Ключевской сопки, других гор из-за облаков (к сожалению) не видно. Абсолютная тишина. На то место, где мы сидели с французами, наползло облако и начало постепенно перетекать в кратер. Такое ощущение, что если ты и не на небесах, то где-то совсем рядом с ними. За неимением какого-либо флага мы временно водрузили на вершине растянутую на наших дорожных посохах водолазку с надписью Высшая школа экономики (Привет родному ВУЗу!).

В отличие от подъёма, который показался быстрее, чем я ожидал, спуск вниз, наоборот, по времени занял больше, чем, как мне казалось, должен бы. В очередной раз оценили незаменимость GPS – а: без него найти наши две палатки в облаках, сквозь которые мы спускались, было бы совсем нереально. По возвращении в лагерь Маша решила нас потрясти кулинарным искусством и приготовить походный плов. Ритуал приготовления этого чудного блюда выглядел весьма впечатляюще – шеф-повар стояла босиком на туристическом коврике около горелки (вся обувь промокла), а мы бегали вокруг и подносили необходимые ингредиенты. Время от времени также требовалось переносить Машу, горелку и коврик с места на место. То, что получилось в итоге, может быть и являлось не совсем пловом, но вкус у блюда был потрясающий.

Воспоминание семнадцатое. База Ленинградская

На следующий день после восхождения собирались долго. Во-первых, идти было не далеко, и потому никто особо не торопился, а, во-вторых, предстояло «выйти в люди» и посетить достаточно цивилизованное по местным меркам место – базу вулканологов «Ленинградская», в связи с чем особо чистоплотные участники команды затеяли мытьё головы и бритьё. Я же, верный походным традициям, а также своему нежеланию иметь дело с ледяной водой протекавшей поблизости речки, решил не бриться до самого конца похода. Причёска же, ввиду почти полного её отсутствия (подстриг всё почти под корень перед самым вылетом) особого ухода тоже не требовала.

Базу Ленинградскую на самом деле построили не вулканологи, а совсем даже… инопланетяне. Ну или космонавты, или как их ещё назвать… Короче говоря, её соорудили люди, которые испытывали советский луноход. Дело в том, что вулканические пустыни, усыпанные лавой, как нельзя лучше подходят для проверки всяких космических машинок, в чём мы и убедились, приближаясь к Ленинградской, а впоследствии и гуляя в её окрестностях. Пейзажи вокруг иначе как марсианскими язык назвать никак не поворачивается: красиво – не всегда, но необычно, завораживающе, потрясающе и совсем не похоже на Землю постоянно. Вокруг всё усыпано чёрным или красно-бурым песком, валяются куски лавы, вздымаются вверх холмы, пересекают дорогу углубления-трещины, и лишь облака в небе напоминают, что мы всё ещё на своей родной планете с её спасительной атмосферой. По дороге к Ленинградской Боря и Саша, увлекшись игрой в шахматы, отстали и потеряли нас среди холмов. В ходе переговоров по рации и попыток найтись мы обнаружили штук пять-шесть разных красных гор (хотя по идее должна быть одна Красная Гора): у одной, главной, стояли Кирилл, Маша и я, а все остальные принимали за ту самую Красную Гору Боря и Саша¹⁴. Кроме потрясающего количества красных гор они видели какие-то холмы в форме верблюдов, «наши» следы, а также следы лунохода¹⁵. Взаимные поиски и ожидания друг друга в итоге привели к тому, что ребята прошли мимо нас за каким-то изгибом рельефа и на базу вышли первыми, а мы их там нагнали.

База представляет собой три избушки, из которых одна – камбуз, вторая – нечто вроде мастерской, а третья – гараж для лунохода. В мастерской и в гараже стоят нары, на которых можно спать. Базу заселяли уже встреченные нами шведы и французы, а также евражка, которую прикормили многочисленные туристы. Эх, какой, наверно, вкусный был апельсин, корочка от которого лежала около евражкиной норки… Почти одновременно с нами прибыли две машины-вездехода (другие туда просто не доезжают). Первая была под завязку забита немецкими туристами вкупе с вулканологом, «руководителем заповедника», в качестве гида, который сразу стал наводить свои порядки и выгонять с базы «захватчиков»¹⁶. Вторая машина была с бывшими и действующими офицерами, из которых большинство было местных, и лишь один, Сергей, из Москвы, но уже седьмой раз прилетал на Камчатку. Они только что, по дороге на базу, прямо из окна машины разглядели около дороги медведя, о чём, перебивая друг друга, взахлёб нам рассказывали, сопровождая рассказ показом шикарных медвежьих портретов (мишка оказался терпеливым и довольно долго позировал). Попутно выяснили у ребят, какие книги про Камчатку стоит потом поискать в Петропавловске. Одну из них, пера голландского (кажется) учёного Стеллера¹⁷, отыскать впоследствии не удалось, а вот чтение Историко-географического атласа Камчатки стало приятным послесловием к нашему путешествию. Достоин упоминания источник воды на базе. Прямо посреди пустыни из вулканического пепла неожиданно просачивается вода, течёт небольшим ручейком метра два – два с половиной, а затем вновь уходит в пепел¹⁸. Даже в трёх метрах от этого источника живительной влаги вполне реально совсем его не заметить, поэтому для большей наглядности дорогу от базы к воде выложили камнями, а сам источник пометили неизвестно откуда притараненным сюда красным дорожным знаком. Мы пофотографировались, угостились различными вкусняшками обитателей базы, сговорились снова встретиться со шведами через два дня, набрали в пустые полуторалитровые бутылки воды, которой на нашем дальнейшем пути не предвиделось, и караваном осликов-водовозов двинулись в засыпанную вулканическим пеплом даль.

Воспоминание восемнадцатое. Пустыни Камчатки

После первого визита на Ленинградскую мы на пару дней ещё глубже ушли в марсианско-вулканические пески, на много километров усыпавшие всё вокруг во время БТТИ (Большое Трещинное Толбачинское извержение) в 1975 году. Разбив свой лагерь прямо около Конусов БТТИ, мы путешествовали вокруг, осматривая сами конуса, ещё дышащие горячими газами, лавовые пещеры и мёртвый лес, который во время извержения был вполне живым, но потом усох, засыпанный пеплом. Лавовые пещеры оказались довольно колючими и неудобными для лазанья и ползанья – их пол, стены и потолок усыпаны этакими микро сталактитами и сталагмитами. На вершинах конусов было очень красиво. Во-первых, окружавшие нас марсианские пейзажи с высоты становятся ещё более завораживающими. Далеко-далеко вдали безжизненный пустынный ландшафт сменялся зеленью леса и какими-то немаленькими озёрами. Во-вторых, в местах сохранения вулканической активности на вершинах конусов совершенно необыкновенные сочетания цветов – чаще всего встречаются ярко-жёлтые отложения серы, а также всевозможные оттенки красного, оранжевого и бардового. Саша нашёл на верху одного из конусов совершенно потрясающую каменюку (ну люблю я всякие камешки!), которая потрясала и изящной формой, и яркой раскраской. К слову сказать, я в ходе путешествия тоже существенно утяжелил свой рюкзак всевозможными окаменелостями, из которых самой красивой и одновременно самой тяжелой была застывшая капля лавы. «Мёртвый лес» оказался не мёртвым, а скорее оживающим – в нём постепенно отрастает трава и прочая зелень, шелестят листвой молодые деревья и кусты, а из живности помимо насекомых нам удалось найти вполне симпатичного и очень шустрого зайца. Но самое удивительное открытие ожидало нас, когда прямо посреди вулканической пустыни мы обнаружили… снег. Несмотря на изнуряющую жару днём, в некоторых местах под слоем вулканического пепла можно найти довольно большие залежи нерастаявшего снега, из которого нехитрым путём подогрева получается вполне приемлемая пресная вода. Большую часть путешествий мы совершили «на таксо», напросившись в вездеход к группе немцев, которые на следующее утро приехали с Ленинградской смотреть Конуса и, соответственно, остановились около нашего лагеря.

Воспоминание девятнадцатое. Ленинградка-2

Во второй раз на Ленинградскую мы пришли совсем иначе, чем в первый. Народ разъехался, база неожиданно опустела и казалась совсем пустой и заброшенной. Три домика посреди пустыни с характерным флюгером неподалёку лично мне чем-то напомнили удалённое ранчо где-нибудь в Техасе, хотя ни ковбоев, ни индейцев, ни кактусов в округе не наблюдалось, да и в Техасе я, в общем-то, пока не был. Впрочем, за соседним с базой холмом через некоторое время обнаружилась большая группа немцев, которых было так много (приехали аж на двух вездеходах), что они даже не пытались втиснуться в базу, а разбили палаточный лагерь. Тем не менее их было совсем не видно и не слышно.

До отъезда в Козыревск у нас оставался почти целый свободный день, самые вкусные продукты подошли к концу, а готовить было так лень, что мы даже и не пытались. Лишь сразу по приходу устроили небольшой перекус последними остатками былой роскоши да сварили немного картофельного пюре, которого мне, впрочем, не досталось, т.к. в тот момент я был не очень голоден, а потом было уже поздно. После обеда мы уютно расположились на крыше гаража, в котором когда-то стоял луноход, а ныне жила евражка, и, загорая на солнышке и щуря глаз на полностью очистившийся от облаков Толбачик, стали играть в преферанс. Кто выиграл, опять же, уже забылось, но помню, что игра была оживлённая и напряжённая – карты шли то к одному, то к другому игроку, причём шли «по-крупному». И вот, в самый напряжённый момент, от немцев пришли делегаты в лице поваров и предложили нам «передачку», которую мы с благодарностью приняли. Всю жизнь буду помнить этих добрых и щедрых людей! В «передачке» оказались вкуснейшие домашние тефтели, огромная миска свежего салата с капустой, яблоками и ещё кучей вкусностей, о существовании которых мы давно позабыли, и сладкие рулеты к чаю. Так вкусно, как там, на луноходном гараже посреди пустыни, я не ел, кажется, ещё никогда. Количество еды было таким, что наесться смогли абсолютно все. Но это было только начало аттракциона невиданной щедрости. Когда на следующее утро Маша пошла относить вымытую посуду, немцы, видимо, в счёт долгов за Первую и Вторую мировые войны, нагрузили нам ещё столько кексов и рулетов на завтрак, что мы смогли и сами поесть, и накормить подошедших к этому времени наших знакомых шведов. Впрочем, вернёмся к игре. Ожесточённая борьба на поле преферанса продолжалась всю вторую половину дня, затем перетекла в вечер и дотянулась до самой ночи. По ходу мы имели возможность наблюдать изумительной красоты закат, а затем и восход полной луны. Луна была просто огромной, как на картинках в книгах сказок, и светила ярко-ярко. Как я потом узнал, именно в эту ночь она была в ближайшем положении к Земле, в которое приходит очень редко - раз в двадцать лет.

Спали в домике на деревянных нарах, казавшихся, впрочем, удобнее самой мягкой кровати в цивилизованных условиях. Наутро нас и шведов забрал вездеход.

Воспоминание двадцатое. Возвращение

Дорога с Ленинградской была попроще и покороче, чем на Апахончич, но свою долю езды по грязи, камням и руслам рек мы всё равно получили. По дороге водитель завёз какого-то своего друга-охотника на зимовье, заодно дав и нам возможность посмотреть, что это такое. Охотничье зимовье представляло собой малюсенькую избушку в лесу. Комаров, которые летали вокруг и внутри избушки, зимой, должно быть, все-таки нет (хотя от них всякого можно ожидать…), но вот все остальные удобства остаются в силе. В избе довольно тесно, потолок низкий, а все убранство состоит из лежанки, небольшого столика, полки с парой книжек, печки и географической карты на стене. Карта, между прочим, не какая-нибудь, а «Карта растительности Африки» - по всей видимости, помимо медведей и оленей хозяин избушки отсюда ещё и на слонов с бегемотами ходит.

После Ленинградской и тем более её пустынных окрестностей Козыревск показался центром цивилизации. Здесь были люди, улицы, магазины и почта с междугородным телефоном. Мы с Машей и Борей сразу после вселения в местную «гостиницу» (трехкомнатная квартира в деревянном бараке) сразу побежали звонить в Москву, а Саша, Кирилл и шведы отправились к реке «ловить рыбу» у местных рыбаков. Естественно, по дороге мы заходили во все открытые магазины и скупали всякие деликатесы вроде соков, чипсов, фруктов и мороженого. Ребята тем временем прошерстили магазины, которые были по дороге к реке, а на берегу нашли какого-то рыбака, который презентовал им огромную красную рыбину и долго-долго отказывался взять за неё хоть какие-нибудь деньги. В итоге Саша всучил-таки ему 50 рублей «на курево», после чего обе группы вновь воссоединились под гостеприимным сводом гостиницы. Пировали мы в тот день на славу, во многом благодаря Саше, который из рыбы сделал настоящую вкуснятину (и уху, и второе, и чуть ли не десерт). А после ужина была долгожданная баня, которая, впрочем, не оправдала возложенных на неё ожиданий – оказалось, что по камчатскому обычаю парилка и мойка в ней были совмещены, а жар стоял такой, что никому кроме закалённого сибиряка Сашки даже в предбаннике долго находиться не удавалось. На улице задержаться и проветриться, однако, тоже было проблематично – во-первых, из-за дождя, а, во-вторых, из-за несмотря ни на какой дождь летающих в больших количествах комаров.

Воспоминание двадцать первое. Петропавловск

Путешествие на рейсовом автобусе из Козыревска в Елизово было полно приключений в виде прямо в процессе езды отвалившегося от автобуса бокового стекла, а также встречи в дороге с уже знакомыми нам немцами (теми, которые нас возили на своём вездеходе). Стекло заменили куском брезента, примотанным к автобусу скотчем, немцам, побывавшим в Эссо^6  19   , пожали руки и пожелали счастливого пути.

В Елизово мы приехали с большим опозданием, так что времени осталось лишь познакомить ребят с Камчатсельхозстроем, выпить кваса (впрочем, не такого вкусного, как тот, что был перед походом) да немного погулять по окрестностям. А уже на следующий день Маша, Саша и Кирилл отправились покорять Алтай, оставив нас с Борей досматривать Камчатку и искать в магазинах книжку Стеллера. Чтобы исполнить выданные нам наказы мы вдвоём отправились в Город.

Главный и единственный город²⁰ Камчатки – Петропавловск-Камчатский. Местные его так и называют «Город», и всем сразу становится ясно, о чём речь. Петропавловск - населённый пункт не то чтобы очень большой, но достаточного размера, чтобы имело смысл передвигаться по нему на автобусе. Отчасти это объясняется тем, что он сильно вытянут вдоль своей главной улицы, которая на своём протяжении многократно меняет название. Автобусные остановки, хотя и имеют свои собственные стандартные названия типа «Магазин «Дары природы», чаще всего именуются километрами, отмеренными по этой самой улице – «Проедете на такой-то километр», «Выйдите на сяком-то километре» и т.п. Сами автобусы, в отличие от большинства прочего автотранспорта в городе, не японские, а корейские, поскольку в Корее движение, как и у нас, правостороннее, и поэтому двери открываются с «правильной» стороны. Встреченная техника была б/у-шная, с несодранными корейской рекламой и пояснениями про правила проезда. Из всего многообразия иероглифов можно было понять только номера телефонов да одну надпись на английском, извещавшую о том, что Корея рада приветствовать у себя в гостях Чемпионат мира по футболу 2002 года. Как пояснили камчадалы, свои коммерсанты на рекламу в автобусах не тратятся, а обрывать корейскую рекламу водителю лень, потому так и ездят. Зато один из автобусов выделялся необычной расцветкой снаружи – ярко-жёлтый в красных сердечках и с надписью «Катенька, я тебя люблю!» на борту. Вроде бы глупость, но как настроение одним своим видом поднимает! Здорово.

Из памятников в Петропавловске имеются неизменный памятник Ленину и многочисленные обелиски в память героической обороны города в Крымскую войну (несмотря на то, что война Крымская, пришлось оборонять еще и Петропавловск-Камчатский, важнейший тихоокеанский порт того времени). Есть ещё какие-то музеи, до которых мы не дошли – запомнились только Минералогический в институте Вулканологии (был закрыт) и Краеведческий (с какими-то ненормально высокими для провинции ценами на билет), но было и ещё что-то.

Все наши поиски закончились не особенно успешно – искомую книгу Стэллера о Камчатке уже раскупили (было, правда, подарочное издание на английском за бешеные деньги - для иностранцев), газовой горелки не нашлось²¹, если не считать за неё бракованного бензинового примуса, а прогулку на кораблике по Авачинской бухте пришлось отменить ввиду серой и мокрой погоды. Зато мы с удовольствием прогулялись по набережной, я пофотоохотился на чаек, Боря искупался в бухте, а потом мы залезли на старую городскую телевышку. После того как город вырос, установили новую телебашню, а со старой вещает только что-то непонятное, типа радио. Охраняют её вооружённый сторож и большой забор со строгими табличками о входе только по пропускам и злых собаках, однако наша просьба залезть наверх была любезно удовлетворена. Сторож ничего не попросил, рассказал нам массу полезной информации и вообще был крайне мил. Поднявшись по сильно проржавевшей лестнице, мы оказались на довольно хорошей, хотя и не оборудованной специально под эти цели обзорной площадке и посмотрели на город и бухту с высоты²².

Побродив по городу ещё немного мы констатировали, что новой горелки в продаже-таки нет (а наша старая уехала с ребятами на Алтай), поэтому решили закупать сухой паёк – благо продержаться без горячего предстояло всего три дня. Накупили в местном супермаркете какой-то снеди типа сухофруктов, консервов, копчёной колбасы и т.п. и вернулись домой, в уже почти родной Камчатсельхозстрой.

Воспоминание двадцать второе. Дорога на Мутновский вулкан

Наши поиски транспорта на Мутновку закончились с неясным результатом. С одной стороны, выяснилось, что, несмотря на обилие снега в этом году, дорога все же есть и проехать к вулкану можно. С другой стороны, везти нас туда соглашались только за сумму, которая никак не укладывалась в наши представления о разумной стоимости дороги длиной в 60 км, особенно учитывая, что расходы делились всего на двоих²³. Один водитель начинал вешать лапшу на уши про какой-то шлагбаум на дороге, за проезд мимо которого, возможно, надо будет отвалить еще целую кучу денег²⁴. Поэтому мы выбрали наименее затратный и наиболее авантюрный вариант – добираться до гор автостопом, а сперва доехали автобусом до «края цивилизации», поселка Термальный, потратив 30 рублей на двоих (Как выяснилось впоследствии, этой суммой все наши транспортные расходы и ограничились²⁵, что весьма скромно по сравнению со многими тысячами рублей, которые с нас пытались взять предприимчивые местные водители, с кем мы пытались договориться о заброске). Слегка поплутав по Термальному и к своему удивлению обнаружив там… музыкальное училище, мы вышли на довольно широкую грунтовую дорогу, которая якобы вела к Мутновке. Проблема заключалась только в том, что спросить кого-либо о том, действительно ли это та дорога, не представлялось возможным ввиду отсутствия этого кого-либо. Транспорта ни в одну, ни в другую сторону видно тоже не было, так что мы прикинули, в каком направлении следовало бы идти, если бы это была действительно та дорога, и побрели себе пешочком вперед к дальнейшим приключениям.

Мы шли уже минут двадцать, и мой оптимизм по поводу автостопа быстро угасал – дорога была совершенно безлюдной, и казалось, что ездить по ней могут в лучшем случае раз в день. Если за остающееся время дойти туда мы еще успевали, то вернуться обратно к отлету самолета уже точно нет. Впрочем, Боря, как всегда, демонстрировал жизнерадостность и твердое намерение идти пешком до самого вулкана, если мы так ничего и не поймаем. Вскоре, однако, удача первый раз нам улыбнулась – громыхая бортами кузова и ревя двигателем, нас нагнал КАМАЗ. Водители без лишних разговоров любезно согласились подвезти нас в кузове, куда мы с удовольствием и забрались. Ехали они, правда, не совсем туда, куда нам надо, а только до базы отдыха «Надежда», где мы и высадились, надеясь, что вскоре нас подберет кто-нибудь еще.

Возле Надежды находился тот самый «платный шлагбаум», который никаким особенно платным не был и проехать мимо него мог любой желающий. Смысл этого сооружения, насколько я понял, был отмечать время проезда вахтовок и прочих грузовиков, направляющихся на Мутновскую геотермальную станцию, которая из энергии термальных источников делает энергию более удобную в домашнем пользовании, т.е. электрическую. Шлагбаумщик оказался весьма любезен и всех останавливающихся²⁶ водителей машин спрашивал, не будут ли они так добры помочь двум путникам добраться до Мутновской ГеоТЭС. Желающих, однако, довольно долго не находилось²⁷, пока нам не подвернулась пара путешествующих москвичей на какой-то съемной иномарке. Ехали они не совсем туда, куда мы хотели, но, впрочем, и сами не вполне понимали, надо ли им туда, куда они ехали. Поэтому мы быстренько убедили земляков, что места на земле лучше чем Мутновка и не найти вовсе, и в итоге доехали с ними достаточно далеко (дальше они просто не могли проехать на своей машине²⁸), после чего пересели на вездеход, ехавший к Мутновке за группой наших коллег-туристов.

По мере продвижения вперед мои светлые надежды относительно нашей поездки подверглись тяжелому испытанию. Сначала вокруг исчезли дрова. Затем в окружающем пейзаже появился снег, постепенно заменивший собой все остальные элементы этого самого пейзажа. Дорога шла по тоннелю, прорубленному в снегу. Высота стенок тоннеля без труда скрывала нашу немаленькую машину, а порой и вовсе доходила метров до пяти. Ко всему этому добавился исключительной густоты туман, посреди которого нас и высадил водитель. Я никогда не бывал в Антарктике, но местность, в которой мы высадились, выглядела примерно так же, как фотографии из книжки про отважных полярников, которая у меня была в детстве, только что без пингвинов да температура всё-таки повыше. Кругом нет ничего кроме снега, разрезанного глубокими трещинами-торосами, на дне которых вода и в ней льдины плавают, этакие мини-айсберги, тумана, полностью исключающего возможность видеть что-либо, расположенное далее пяти метров от тебя, и каких-то периодически попадающихся навстречу страшного вида тракторов, передвигающих с места на место сугробы и якобы расчищающих дорогу. Посреди всего этого мы с все-таки летним турснаряжением, компасом и картой, которую совершенно не по чему сориентировать. Я было подумал тут же попросится назад в наш вездеход и уехать обратно с теми ребятами, за которыми он приехал, но всё же в борьбе между инстинктом к самосохранению и жаждой приключений победила последняя, которой немного помог как всегда уверенный и невозмутимый вид Бори. Чтоб не заблудиться решили идти дальше вперёд вдоль дороги, что оказалось не так просто – постоянно приходилось обходить длинные трещины. Вскоре встретили ребят, разыскивавших свой вездеход в тумане. Они нас обрадовали, что в этот день погода ещё хорошая, а вот в предыдущий день было еще хуже. Когда в ответ на встречные расспросы мы сообщили, что у нас нет ни горелки, ни GPS-а, на нас посмотрели с такой скорбью и тоской, с какой глядят только при последнем прощании²⁹. Однако же наше милое общение довольно быстро было прервано появлением попутного Камаза, на котором мы с Борей в итоге и доехали до самых ворот ГеоТЭС. Могли бы и внутрь въехать, однако когда Боря как вежливый человек поздоровался со сторожем, тот почему-то стал махать руками, шуметь и кричать, что это закрытая территория и что здесь не место всяким непонятным личностям.

Воспоминание двадцать третье. Мутновский вулкан

Обойдя стороной ГеоТЭС, которая с громким шумом выпускала в воздух высокие струи горячих газов и пара, мы пошли в направлении перевала между какими-то двумя горами, безуспешно пытаясь распознать их на карте и угадать, как они называются³⁰. Комаров в этом снежном царстве было существенно меньше, чем в районе Ключевской сопки, но, как ни странно, они всё равно были. Периодически по пути пахло тухлыми яйцами. Поскольку предполагать наличие поблизости испорченного холодильника с протухшими яйцами было бы верхом легкомыслия, остановились на гипотезе о том, что рядом есть выбросы сероводорода³¹. После перевала наше положение нисколько не прояснилось, а скорее наоборот. Хотя туман немного рассеялся, открывшаяся взору местность не давала возможности определить на карте наше точное расположение, а ГеоТЭС, по которой мы ориентировались ранее, скрылась из виду. Возможность найти дорогу обратно, когда туман вновь нас накроет, была довольно сомнительной, но мы продолжали удаляться от последнего очага цивилизации в виде теплостанции. Боря периодически вертел в разные стороны карту, доставал и убирал компас, запоминал какие-то азимуты и проделывал другие манипуляции, создавая впечатление, что он знает, куда мы идем. Но вообще ему, наверно, приходилось сложнее, чем мне - ведь со мной шел великий знаток спортивного ориентирования на местности, а с Борей шел всего лишь я, такими полезными в той ситуации знаниями не отличавшийся. Борины попытки со мной посоветоваться пасовали перед моим незнанием картографических премудростей, и единственная польза, которая от меня была, заключалась в боле остром зрении. Впрочем, когда Боря попросил найти скалу Двугорбую³², которая, судя по карте, была где-то рядом с нами, я нашёл штуки три-четыре подходящих, что в данной ситуации было гораздо хуже, чем одна. Через некоторое время нам стали встречаться места, свободные от снега, на которых можно было бы поставить палатку, чем мы, так и не определив своё местоположение, воспользовались, поскольку во вновь сгустившемся тумане вероятность найти что-либо была совсем ничтожной, в отличие от возможности забрести куда-нибудь не туда.

На следующее утро туман был значительно реже, но всё равно не позволял точно сориентироваться, так что пришлось снова идти наугад. По пути постоянно смотрели на компас и карту, старались тщательно запоминать ориентиры (Боря даже снимал некоторые из них на цифровой фотоаппарат), выкладывали на снегу пометки камнями, старательно вытаптывали свой путь. На Мутновский в итоге попали не сразу, а сначала взобрались для тренировки на Отходящий хребет, откуда уже и увидели, куда нам на самом деле надо направиться - впереди на некотором удалении находился большой кратер, из которого валом валил газ/пар. Небо тем временем совсем рассеялось, засветило солнце, и вся окружающая местность приобрела более приятный и дружелюбный к путешественникам вид. Мы наконец-то поняли, где мы, нашли и Мутновку, и Двугорбую скалу, которой оказалась та самая гора, около подножия которой мы разбили лагерь. Чтобы попасть к кратеру пришлось спускаться вниз и снова подниматься уже с другой стороны³³. По пути встретили зайца, который смотрел на нас с неменьшим любопытством, чем мы на него, но близко всё равно не подпускал, а также несколько коллег-путешественников из Швейцарии, Петропавловска и Днепропетровска.

Внутри вулкана был большой разлом, по дну которого текла река, а по берегам располагались всякие гейзеры³⁴, фумаролы, горячие источники воды и газа. Всё дымилось, булькало, кипело, шипело, свистело и воняло сероводородом / тухлыми яйцами. Возле Ключевской мы не видели ничего подобного. Вообще, Мутновка – это такая мини Долина Гейзеров, до которой проще добраться и за просмотр которой никому не надо платить, что делает её посещение весьма и весьма привлекательным. Кроме гейзеров имеется два кратера, один старый, второй новый. В новом, собственно, всё то же самое – вырывается газ, пар и тепло. А вот в старом на дне довольно большое и красивое озеро. Не знаю, правда, бывает ли оно когда-либо действительно полноценным озером³⁵: в момент нашего посещения это была огромная круглая ледышка, слегка оттаявшая по краям. Немного поколебавшись, мы всё же искупались в совершенно ледяной воде, справедливо решив, что более удобного случая искупаться в кратере больше может и не быть. К настоящему моменту это купание является моим наивысшим достижением в области моржевания³⁶.

В общем, в кратере и рядом с ним было хорошо. Только вот снаружи, когда мы выбрались, нас вновь окружил туман, и мы оказались в еще худшей ситуации, чем накануне – тогда все наши вещи были с нами, а сейчас нам надо было искать еще и их. Все наши утренние попытки отмечать свой путь к Мутновке оказались бесполезны – не лезть ведь, в самом деле, снова на Отходящий хребет, чтобы найти свои «засечки» из камешков на дороге к палатке. Кроме того, туман был действительно густым, и не факт, что удалось бы что-нибудь отыскать. Поэтому решили искать сразу палатку, а не отметки по пути к ней, и пошли короткой дорогой, которую видели с вершины. Должно быть, нелегко отыскать серую палатку в сером тумане, особенно если ее там нет! Но даже если она есть, это не сильно облегчает задачу. Из ориентиров на местности были видны только те, которые непосредственно под ногами, а всё остальное скрывалось серой завесой. К счастью, в отличие от вчерашнего дня, когда снег был достаточно твердым, сегодня он немного подтаял, а потому мы оставляли достаточно отчётливые следы позади себя. Значит, у нас оставалась возможность хотя бы вернуться к кратеру и прыгнуть с горя в какой-нибудь гейзер!

Тем временем время шло к вечеру и вокруг постепенно темнело. Мы уже начали советоваться, как лучше спать – зарывшись в снег или на какой-нибудь проталине, как вдруг мне показалось, что я заметил сквозь туман Двугорбую скалу - на этот раз ту самую, единственную, про которую мы уже были уверены, что это она. Туман немного поредел. И тут мы увидели ИХ… Казалось, они специально нас выслеживали и поджидали, когда мы устанем – двигались строго параллельным курсом и только тогда, когда шли мы. Когда же мы останавливались, они тоже останавливались, и смотрели в нашу сторону. Это были три собаки. Без людей. На ум как-то нехорошо вспомнились рассказы Джека Лондона про то, как в примерно похожей местности волки преследовали выбивающихся из сил золотоискателей. Вскоре, однако, туман рассеялся еще, и еще, и еще, и наконец я увидел нашу палатку! Мы находились метрах в пятистах выше её по склону и уже почти прошли мимо. Такой радости я уже давно не испытывал. По поводу счастливого возвращения мы устроили импровизированный пир: еда, хоть и холодная (горелки-то нет), была изумительно вкусной. Вскоре Боря пошел спать, а я еще насладился замечательной красоты закатом, которым наградила нас природа в тот вечер.

Воспоминание двадцать четвертое. Назад, к людям!

Из-за наших блужданий по туманам времени посмотреть еще и вулкан Горелый мы не успели, хотя, говорят, он тоже очень красив. Утром мы быстро собрали вещи (когда не надо ни дрова собирать, ни даже готовить, оно как-то очень быстро получается) и двинулись в сторону Дачных источников. Это горячие источники неподалеку от Мутновки. По некоторым сведениям в них можно купаться. Оказалось, что сведения были ложными – мы обошли все источники вокруг, и нашли даже те, которые действительно называются Дачные, но купаться там нигде нельзя – слишком мелко³⁷. А в самих источниках еще и горячо. Так что мы просто полюбовались бурлящей водой, вырывающимся из-под земли паром и газом, насладились ароматом сероводорода и вышли к ГеоТЭС, где нам объяснили, что машин в город, на которых можно было бы уехать, до следующего дня уже не будет. Пошли пешком вдоль дороги, и долгое время действительно никого не встречали – проехал только один грузовик, и тот навстречу. Однако немного позже нас догнал какой-то Пепелац допотопного вида, водитель которого правильно отреагировал на наше махание руками. Мы уже по привычке стали залазить в кузов, однако нас пустили даже в кабину. А в кузове вскоре разместились днепропетровцы, которых мы накануне встретили у вулкана, а теперь догнали по дороге. Пепелац ревел и гудел, внутри все тряслось, но, как сказал водитель, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Еще запомнилась какая-то табличка-напоминалка для водителя, на которой значилось примерно следующее: «Запрещается выключать двигатель на спуске, иначе перестанет работать тормоз!»

Сошли мы на Надежде, надеясь найти «клад». Здесь надо заметить, что по дороге на Мутновку в процессе автостопа где-то потерялся пакет, в котором лежал мой паспорт, шикарный походный нож, буквально месяц назад подаренный мне Сашей на день рождения, а также все отснятые к тому моменту камчатские пленки. Было сильное подозрение, что потерялся он как раз на Надежде, пока мы ловили машину около шлагбаума. Однако расспросы шлагбаумщика, директора базы отдыха и всех прочих попавшихся под руку ничего не дали, и «клад» так и не нашелся. Зато Пепелац уже уехал, и надо было снова идти пешком. На этот раз шли мы очень хорошо – долго, качественно, с чувством усталости в ногах… Мимо изредка проезжали машины, но никто не хотел нас брать. Мы дошли до самого Термального, когда нас догнали парень и три девушки на джипе. Они сжалились над путниками и пустили нас внутрь, несмотря даже на некоторую нехватку места для нас и наших рюкзаков. Оказалось, что наши благодетели ездили отдыхать в горы (то-то мне показалось, что я видел их машину возле Горелого), а сейчас возвращались домой, в Елизово. В приятной беседе дорога прошла быстро, а доставили нас прямо как на такси, к самым ступенькам Камчатсельхозстроя.

Воспоминание двадцать пятое. Остаточное

Последний день перед отлётом мы посвятили экскурсии на Тихий океан. К этому моменту на Камчатку как раз пришёл тайфун с прохладой, ветром и слегка моросящим дождичком, что сделало условия купания для нашей закалённой команды начинающих моржей просто идеальными. Проездом через Петропавловск мы доехали до пригорода, потом ещё немного поавтостопили, километра на полтора-два, а далее двинули пешочком через поля к предполагаемому океану. Идти пришлось довольно долго и в основном наугад – после первой сотни метров пути спрашивать дорогу стало абсолютно не у кого, разве что у комаров, но они не отвечали. В конце концов мы благополучно прибыли на Халактырский пляж. Говорят, там есть выброшенный на берег корабль, но мы вышли на берег где-то в другом месте. Сам пляж огромный и бескрайний – как в американских фильмах про прибрежные города, только без Памелы Андерсон, спасателей Малибу, пляжных зонтиков и прочих следов цивилизации. По причине тайфуна кроме нас на пляже поначалу вообще никого не было, так что мы смогли спокойно искупаться, побегать вдоль океана и устроить небольшой пикник, накрыв импровизированный стол захваченными с собой орехами, сухофруктами и печеньем.

Если прилетели мы ко Дню рыбака, то улетали аккурат в День ВМФ, который на Камчатке тоже очень любят. По этому знаменательному поводу в Петропавловск даже прибыл министр обороны, принял парад, пооборонялся еще часа три-четыре и улетел куда-то дальше. Мы как раз вылетали в одно время с ним, наши самолеты стояли совсем рядом друг к другу, а пока мы ждали вылета, аэропортовская милиция подозрительно посматривала на мои бритую голову, успевшую за поход отрасти бороду и огромные рюкзаки с возможной взрывчаткой. К счастью, вылетал одновременно с нами не только министр, но и те ребята-москвичи, которые подбрасывали нас по дороге к Мутновке. Как выяснилось, именно у них в машине и был оставлен пакет с моими документами и ценными фотоматериалами. Все сокровища были, к моей огромной радости, тут же возвращены владельцу, т.е. мне, в полной целости и сохранности. Чтение Историко-географического атласа Камчатки скрасило мне длительность обратного полета и помогло не озвереть от просмотра тех же самых выпусков «Ералаша», которыми нас замучили уже тогда, когда мы еще только летели в Петропавловск.

Рома Протасевич.

Комментарии автора.

1) Впрочем, следует заметить, что квас из бочек у них не особо вкусный (может разбавляют?), поэтому его лучше брать либо в специализированных пиво-квасных магазинчиках, либо покупать домашний квас на рынке.
Назад ==>

2)Любимый камчатский праздник, по случайности совпавший с нашим приездом.
Назад ==>

3)После двух недель похода по безлюдной местности – можно.
Назад ==>

4)Тарбаган - вост.-сиб. байбак, степной, сибирский или русский южн. сурок, свистун, Arctomys bobac; живет в норах, спит зиму замертво. || Тарбаган, или табарган зовут в сиб. и маленького земляного зайчика, он же бабук. Орочоны охотно едят тарбаганину, тарбаганье мясо. Тарбаганьи бутаны, сурчины, холмы с норами. Тунгусы тарбаганщики, сурочники. Из шкурок этого зверька шьют тарбаганники, легкие и теплые шубы халатом. (Словарь В.Даля).
Назад ==>

5)Овражка м. вернее евражка, животное суслик, Spermophilus, род пестро-серенького, степного хомячка, поедающего много хлеба на корню. Овражок м. пск. твер. искаженное рожек, рожки во ржи, головня. (Словарь В.Даля).
Назад ==>

6)Камчатский курорт - деревня рядом с большим количеством термальных источников, которую к тому же часто навещают оленеводы. Комаров, там, говорят ,еще больше чем везде, хотя непонятно, как такое возможно…
Назад ==>

Мои комментарии.

1)Почувствовать разницу между плаванием в обычной воде и термальной очень легко зимой, когда на улице мороз -20^oC, а ты в открытом бассейне купаешься и не мерзнешь, только на волосах серебрится иней. А еще очень хорошо чувствуется разница, если поплавать не один день, а в течение нескольких дней подряд. Микроэлементы, растворенные в воде, насыщают кровь и больше не хочется лезть в воду. Вообще - то плавать в такой воде не рекомендуется, да и погружаться выше грудных желез тоже.
Назад ==>

2)Не знаю, как с этим обстоит дело на материке, но на Камчатке большинство источников пресной воды содержат очень мало микроэлементов, которые человек теряет с потом. В результате после питья человек вновь потеет и снова теряет микроэлементы и снова, и снова... А так как в природе мы получаем эти соли именно в растворе, с питьем, обостряется чувство жажды. И чем больше пьешь, тем больше хочется пить, особенно при нагрузках. Как сказал бы медик, понижается осмолярность крови, что ведет к более быстрой утомляемости. А ZUKO содержит эти минеральные соли, которых не хватает в практически дистилированной воде рек и ручьев. Можно просто смешать по вкусу соль, сахар и лимонную кислоту, тоже идет на "ура". Мы такой напиток прозвали "весьмач".
Назад ==>

3) Это только одна из версий и, скорее всего, неверная. Вопросом, откуда пошло название Камчатка задавались еще во времена Стеллера и Крашенинникова в XVIII веке, да так и не пришли к единому мнению.
Назад ==>

4)Планы были более правильными, чем действия. Большинство вулканов имеют склоны, рассеченные глубокими оврагами - барранкосами, которые образуются в результате воздействия воды на породы, слагающие вулкан. Дело в том, что вулканы, это словно насыпанные горы, они сложены рыхлым материалом и потому легко размываются. Образующиеся барранкосы обходят обычно по низу.
Назад ==>

5)Барранкос.
Назад ==>

6)Такие ветры довольно обычны в горах. Поэтому, собираясь в горный поход необходимо брать с собой палатку, характеризующуюся повышенной ветровой устойчивостью. Ставить лагерь желательно используя естественные складки местности для защиты от ветра. А если таковых нет, то можно ставить защитные стенки из камня или снега. Желательно заранее крепить все штормовые оттяжки. А для крепления использовать камни, которыми придавливается каждый колышек и оттяжка, камни должны быть достаточно крупными. Если есть возможность, для придания жесткости палатке можно связывать узлы пересечения стоек палатки и привязывать дополнительные оттяжки. Но, вообще, желательно наверху не ночевать, если есть возможность ночевать в долине, где ветер всегда слабже.
Назад ==>

7)Песок и пыль часто приносят неприятности туристам в вулканических районах. Кроме того, что ими забиваются горелки, они попадают в фото и видео технику, забивают молнии на палатках, да и просто сушат кожу и забивают волосы.
Назад ==>

8)Это еще одно проявление того, что вулканы насыпаны в результате извержений. Часто источники воды на них несут очень много песка, и, если эти источники являются единственными доступными, то воду обычно предварительно отстаивают.
Назад ==>

9)Сурок камчатский или черношапочный (Marmota camtschatica).
Назад ==>

10)Суслик беренгийский (Spermophilusbparryi).
Назад ==>

11)В действительности это разные виды животных.
Назад ==>

12)Слава Богу, что все закончилось благополучно! На переправах все должно быть организованно очень четко иначе очень трудно избежать несчастного случая. Бродить реку лучше всего в утренние часы, когда воды меньше всего. А если река разлилась, а бродить необходимо, то, выбрав наиболее подходящее место для брода, переходят реку стенкой, держась друг за друга. Если же есть веревка, то очень хорошо было бы организовать перила через реку, а первого и последнего выпускать на страховке.
Назад ==>

13)На самом деле ребята уже находились на Плоском Толбачике, это был его кратер, просто кратер находится несколько ниже вершины вулкана, которая на самом деле находится на плато и не выражена.
Назад ==>

14)Красной называется гора, находящаяся между Плоским Толбачиком и станцией Ленинградской. Почему именно она, наверняка знают только те, кто давал такое название. Она действительно красного цвета, как и многие другие шлаковые конуса в округе, что обусловлено большим количеством железа, содержащегося в шлаке и условиями его остывания. А вот разрывать группу в этой местности нельзя, особенно при незнании местности, да и при знании тоже. Внезапно опустившийся туман сделал бы сбор группы невозможным.
Назад ==>

15)Скорее всего это были следы атотранспорта, подвозившего туристов к подножию Толбачика. J
Назад ==>

16)Дело в том, что территория вокруг базы Ленинградской и сами строения базы закреплены за Институтом Вулканологии и арендуются туристической фирмой, которая базируется в Институте. За ее счет строения базы поддерживаются в надлежащем виде, и все турфирмы Камчатки знают об этом. Потому там селятся только неорганизованные туристы или турфирмы по согласованию с хозяевами. Арендаторы, разумеется, рассчитывают свои туры так, чтобы использовать эти строения и даже не берут палатки, поэтому и приходится "выселять" самовольно поселившихся туристов.
Назад ==>

17)Стеллер Георг Вильгельм [10(21).3.1709, Виндсхейм, Франкония, ныне ФРГ, - 12(23).11.1746, Тюмень], путешественник и натуралист. Адъюнкт Петербургской АН (1737). Участвовал во Второй Камчатской экспедиции. В 1740-41 и 1742-1743 проводил исследования на Камчатке, в 1741 участвовал в плавании В. Беринга к берегам Америки, зимовал (1741-1742) на о. Беринга (Командорские острова) и дал первое его описание; там же создал работу "О морских животных" (1753), в которой впервые описал морскую корову. С. принадлежат труды "Путешествие от Камчатки к Америке вместе с капитан-командором Берингом" (1793) и "Описание земли Камчатки" (1774). (БСЭ)
Назад ==>

18)Неподалеку от базы есть еще источник в одном из распадков, который тоже крайне тяжело найти, если не знаешь, где он. Самое интересное, что со склонов Толбачика стекают настоящие реки, но вся вода уходит в вулканический шлак и проявляется только местами. Поэтому знание мест, где можно набрать воду в этом районе очень важно.
Назад ==>

19)Эссо является административным центром Быстринского района. В переводе с эвенского название села означает "Лиственница". Основные достопримечательности этого района -окружающая природа, подобная сибирской, национальные эвенкские стойбища и этнографический музей, возможность посетить олений табун, ну и конечно же горячие источники. Курортом это место назвать нельзя, скорее всего ему подходит определение туристической Мекки Камчатки.
Назад ==>

20)Формально на Камчатке три города: Петропавловск-Камчатский, Елизово и Вилючинск. До недавнего времени статус города имел поселок Ключи. Но в силу традиции "Городом" называют только Петропавловск. Еще один вариант местного названия областного центра -Питер.
Назад ==>

21)Очень странно... Ведь в Петропавловске еще со времен энергокризиса свободно продаются китайские и корейские газовые горелки и переносные газовые плитки. А в специализированных магазинах для туристов, альпинистов, охотников и рыболовов всегда есть в продаже различные бензиновые и газовые примусы и горелки, а также разные сорта газа к ним.
Назад ==>

22)Гораздо лучше обзор со смотровых площадок на сопках Мишенной и Петровской.
Назад ==>

23)дело в том, что дорога к Мутновской ГеоТЭС достаточно длинная и большей частью гравийная, а кроме того на ней есть достаточно серьезный перевал, а значит добраться до места можно только на технике с хорошей проходимостью, тем более, что в 2005 году дорога бвла размыта местами талыми водами. Разумеется, если нанимать транспорт в ту сторону, то это выйдет, мягко говоря, дорого для двоих, ведь расходы только на горючее будут достаточно высокими : Только по прямой от Петропавловска до Мутновки 80 км, а по дороге около 120, и дороге "не самой лучшей"
Назад ==>

24)Это была вовсе не "лапша". Делол в том, что у Надежды действительно ставят на лето шлагбаум, на котором требуют пропуск от "Геотерма", причем требуют его не со всех машин, а только с автобусов и вахтовок, везущих туристов. Легковые машины и машины "Геотерма" и прочих организаций, так или иначе связанных с Мутновкой, пропускали бесплатно. Я сам оформлял подобный пропуск, он стоил 1500 рублей за каждый мост, а следовательно с "Урала" брали 4500 рублей. Дорога к Мутновке не федеральная, а ведомственная и "Геотерм" оправдывает необходимость этих сборов тем, что вроде бы необходимо снизить нагрузку на дорогу и ремонтировать ее. Можно попытаться не платить, но этот номер проходит далеко не всегда, а если прорваться силой, то можно пообщаться с вооруженной охраной электростанции.
Назад ==>

25)Что не удивительно, автостоп всегда дешевле даже проезда в общественном транспорте, а тем более заказного транспорта. Чего ж не подвезти, если все одно по пути? Ведь не возникает никаких дополнительных трат, тем более, если машина ведомственная, а в пути с компанией веселее.
Назад ==>

26)Останавливались они именно длч проверки документов и пропусков.
Назад ==>

27)В этом минус автостопа.
Назад ==>

28)Что еще раз подтверждает факт необходимости использования дорогой высокопроходимой техники.
Назад ==>

29)В тумане в этом районе так же легко заблудиться, как и на Толбачике. Особенно при незнании местности. Примеры тому многочислены.
Назад ==>

30)Скорее всего это был перевал Пионерский между сопками Скалистой и Двугорбой.
Назад ==>

31)Сероводород - один из основных вулканических газов. На Мутновке он проявляется во многочисленных естесвенных выходах и в виде сопутствующего газа придобыче паро-водяной смеси на ГеоТЭС.
Назад ==>

32)Сопка Двугорбая - одна из возвышенностей хребта Отходящего. Со стороны Пионерского перевала она двугорбой не выглядит. Расмотреть, что она - Двугорбая, можно в хорошую погоду, пройдя вдоль нее в напралении вулкана от перевала.
Назад ==>

33)Логичнее было пройти траверсом, не теряя набранной высоты. Снежный покров в 2005 году позволял это сделать. По верху проходила тропа, идущая от перевала между Двугорбой и остальной частью Отходящего хребта к кресту, находящемуся у входа в кратер.
Назад ==>

34)Гейзеров на Мутновском вулкане нет. Это, скорее всего, были фумарольные выходы с обильным образованием пара.
Назад ==>

35)Я наблюдал его как полноценное озеро в 2001 и в 2003 годах. Причем в 2003 году оно бурлило от газов, пронзающих его зелено-молочную воду и парило.
Назад ==>

36)Довольно безрассудный поступок.
Назад ==>

37)В 2005 году талые воды замыли ванночки, где горячая вода из источников смешивалась с холодной из ручья. Вообще в малоснежные годы мощности источников хватает и на то, чтобы прогреть сам ручей. Кроме того недалеко от метеостанции на Мутновке есть еще родоновые источники, где даже есть бассейн. Правда мелкий.
Назад ==>